Платонов Андрей Платонович
"Платонов"
2024, холст/масло, 80х60
«Ожидаю… кирпича на улице».
Писатель Андрей Платонович Платонов
Писатель Андрей Платонович Платонов
К юбилею московский художник Алексей Мозговой явил нам портрет неистового творца уникального литературного слова. Сам живописец позиционирует свое новое творение так: «Платонов. Позади металлическая лента которые мы часто встречаем в полях, лесах. Эта металлическая часть остается в том месте, где стояла полевая электростанция. Она же (лента) взвивается вверх символизируя или образуя котлован».
Да, Андрей Платонович Климентов, который Платоновым стал позднее от имени отца – Платона, был не только поэтом, писателем, литературным критиком, драматургом, фантастом, фронтовым корреспондентом, публицистом, но также в разные годы помощником паровозного машиниста, мелиоратором, инженером, изобретателем и прорабом. Личность такого масштаба и глубоко ранимая, казалось бы, должна была оберегаема государством. Но нет, такого не произошло в СССР.
Он был гоним большую часть своей жизни. Но остался несгибаемым и верен своему правдивому слову.
А его за это нещадно бичевали. Начиная с 20-х годов прошлого века, когда в журнале «Октябрь» публикуется рассказ «Усомнившийся Макар» и буквально вслед за этим он получает отказ Максима Горького в печатании «Чевенгура». Набранный текст этого романа в издательстве «Молодая гвардия» рассыпается.
В январе 1927 года из Тамбова он пишет в письме жене Марии Кашинцевой такие слова: «…Ожидаю или доноса на себя, или кирпича на улице…».
Недавно заглянул в Государственный музей истории российской литературы имени В.И. Даля, что в Москве на Зубовском бульваре. Ознакомился с экспозицией «Андрей Платонов. В поисках будущего». На одном из стендов увидел литературный журнал «Красная новь» № 3, 1931 года с резолюцией и пометами И.В. Сталина:
«К сведению редакции Кр.Н».
Рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения и опубликованный головотяпами – коммунистами с целью продемонстрировать свою непревзойдённую слепоту. И.Сталин.
P.S. Надо бы наказать и автора и головотяпов так, чтобы наказание пошло им «впрок». И.Ст.».
И булыжники полетели…
Александр Фадеев, будучи тогда главным редактором журнала, дал добро на публикацию повести Платонова «Впрок» (Бедняцкая хроника). Её автор только что закончил после написания «Чевенгура» и «Котлована». Их отвергли, а вот «Впрок» опубликовали. Беспощадная сатира на тогдашнюю действительную жизнь деревни вызвала гнев Сталина. Как вспоминал писатель Вениамин Каверин
«Двойная жизнь Платонова, мученическая и, тем не менее, обогатившая нашу литературу, началась именно в эту минуту».
Да, Платонова не арестовали и это до сих пор остаётся загадкой. Зато последовали обыски и изъятие рукописей, развенчание в многочисленных газетных публикациях, одну из которых написал сам Фадеев. Далее грядут арест и уход из жизни сына Платона, болезнь и смерть самого Андрея Платоновича.
С той самой памятной фразы о «кирпиче» пройдёт 24 года. И всё это время Платонову нужны были недюжинные силы, чтобы просто выжить и как-то ещё существовать.
Он умер 5 января 1951 года в своей маленькой квартирке в Москве на улице Герцена. За несколько дней до кончины за ним пришли, чтобы забрать. Его супруга Мария Александровна подвела пришедших за Платоновым, к дивану, откинула одеяло и, едва сдерживая рыдания, только лишь промолвила: «Что ж, забирайте!». Те посмотрели на Андрея Платоновича, от которого по сути уже ничего не осталось, испугались, что не довезут, и ушли.
Тянулось время забвения, пока в шестидесятых годах прошлого века главный редактор казахстанского литературного журнала «Простор» Иван Шухов, совершив поистине революционный прорыв, опубликовал в сентябрьском номере журнала платоновскую повесть «Джан».
И хотя он сделал это с некоторой опаской, но последующие события несомненно окрылили главреда. Письма посыпались в редакцию с разных городов страны. Приходили они и из-за границы с просьбой прислать один экземпляр «Простора» с тем самым произведением Платонова, которое он написал ещё в тридцатые годы.
На страницах журнала увидели свет ещё несколько рассказов Андрея Платоновича, но, к сожалению, это было всё, на что решился Иван Петрович Шухов. С публикацией «Чевенгура» и «Котлована», несмотря на многочисленные просьбы Марии Александровны, он рисковать не стал…
Уже миру, эти уникальные произведения пришли в 70-х, опубликованные в Великобритании и Франции, а к нам – лишь в 80- х годах прошлого века.
Когда-то в тридцатых Александр Фадеев, после окрика Сталина, написал разгромную статью о Платонове, но затем он же добился, чтобы писателю выделили скромную двухкомнатную квартиру во флигеле на Тверском бульваре. Здесь было всё земное существо писателя. Несмотря на это ректор Литинститута Пименов добился решения ЦК о выселении семьи ради обретения институтом всех прилегающих к нему построек.
Другой ректор Есин, твердя о том, что Платонов – это национальное достояние России, всячески препятствовал открытию в бывшей квартире Андрея Платоновича его мемориального музея. И сдал в аренду помещения, радея о бесплатных обедах студентам, менялам . Так рядом с мемориальной доской памяти Платонова появилась табличка пункта обмена валют.
Художник Алексей Мозговой нарисовал трагический портрет писателя. Глядя на него, отчётливо видишь весь ужас, запечатлённый в глазах Андрея Платоновича. Невольно всплывают строки из известного стихотворения Владимира Семёновича Высоцкого «Охота на волков»:
Волк не может, не должен иначе!
Вот кончается время моё.
Тот, которому я предназначен
Улыбнулся и поднял ружьё
Идёт охота на волков, идет охота…
Да, тяжело такое воспринимать. Платонова гнали всю жизнь. Но ничего так и не добились. Он чист перед всеми, эпохой и временем. Его произведения уникальны. Прикасайтесь к ним, читайте. Он неповторим. А те, кто всячески злобствовал и унижал писателя, о, о многих из них уже и не помнят. Их сдули ветры перемен.
К сожалению, есть и сейчас те, кто пишет всякие сплетни об Андрее Платоновиче. Но и их отсеет время. А всех их бредни позабудутся, умрут. Останется лишь творчество писателя Платонова. А также его образ, мысли и дела настоящего гения. Это действительно так. Иного и не будет! Никогда!
Валентин Малютин, журналист
Да, Андрей Платонович Климентов, который Платоновым стал позднее от имени отца – Платона, был не только поэтом, писателем, литературным критиком, драматургом, фантастом, фронтовым корреспондентом, публицистом, но также в разные годы помощником паровозного машиниста, мелиоратором, инженером, изобретателем и прорабом. Личность такого масштаба и глубоко ранимая, казалось бы, должна была оберегаема государством. Но нет, такого не произошло в СССР.
Он был гоним большую часть своей жизни. Но остался несгибаемым и верен своему правдивому слову.
А его за это нещадно бичевали. Начиная с 20-х годов прошлого века, когда в журнале «Октябрь» публикуется рассказ «Усомнившийся Макар» и буквально вслед за этим он получает отказ Максима Горького в печатании «Чевенгура». Набранный текст этого романа в издательстве «Молодая гвардия» рассыпается.
В январе 1927 года из Тамбова он пишет в письме жене Марии Кашинцевой такие слова: «…Ожидаю или доноса на себя, или кирпича на улице…».
Недавно заглянул в Государственный музей истории российской литературы имени В.И. Даля, что в Москве на Зубовском бульваре. Ознакомился с экспозицией «Андрей Платонов. В поисках будущего». На одном из стендов увидел литературный журнал «Красная новь» № 3, 1931 года с резолюцией и пометами И.В. Сталина:
«К сведению редакции Кр.Н».
Рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения и опубликованный головотяпами – коммунистами с целью продемонстрировать свою непревзойдённую слепоту. И.Сталин.
P.S. Надо бы наказать и автора и головотяпов так, чтобы наказание пошло им «впрок». И.Ст.».
И булыжники полетели…
Александр Фадеев, будучи тогда главным редактором журнала, дал добро на публикацию повести Платонова «Впрок» (Бедняцкая хроника). Её автор только что закончил после написания «Чевенгура» и «Котлована». Их отвергли, а вот «Впрок» опубликовали. Беспощадная сатира на тогдашнюю действительную жизнь деревни вызвала гнев Сталина. Как вспоминал писатель Вениамин Каверин
«Двойная жизнь Платонова, мученическая и, тем не менее, обогатившая нашу литературу, началась именно в эту минуту».
Да, Платонова не арестовали и это до сих пор остаётся загадкой. Зато последовали обыски и изъятие рукописей, развенчание в многочисленных газетных публикациях, одну из которых написал сам Фадеев. Далее грядут арест и уход из жизни сына Платона, болезнь и смерть самого Андрея Платоновича.
С той самой памятной фразы о «кирпиче» пройдёт 24 года. И всё это время Платонову нужны были недюжинные силы, чтобы просто выжить и как-то ещё существовать.
Он умер 5 января 1951 года в своей маленькой квартирке в Москве на улице Герцена. За несколько дней до кончины за ним пришли, чтобы забрать. Его супруга Мария Александровна подвела пришедших за Платоновым, к дивану, откинула одеяло и, едва сдерживая рыдания, только лишь промолвила: «Что ж, забирайте!». Те посмотрели на Андрея Платоновича, от которого по сути уже ничего не осталось, испугались, что не довезут, и ушли.
Тянулось время забвения, пока в шестидесятых годах прошлого века главный редактор казахстанского литературного журнала «Простор» Иван Шухов, совершив поистине революционный прорыв, опубликовал в сентябрьском номере журнала платоновскую повесть «Джан».
И хотя он сделал это с некоторой опаской, но последующие события несомненно окрылили главреда. Письма посыпались в редакцию с разных городов страны. Приходили они и из-за границы с просьбой прислать один экземпляр «Простора» с тем самым произведением Платонова, которое он написал ещё в тридцатые годы.
На страницах журнала увидели свет ещё несколько рассказов Андрея Платоновича, но, к сожалению, это было всё, на что решился Иван Петрович Шухов. С публикацией «Чевенгура» и «Котлована», несмотря на многочисленные просьбы Марии Александровны, он рисковать не стал…
Уже миру, эти уникальные произведения пришли в 70-х, опубликованные в Великобритании и Франции, а к нам – лишь в 80- х годах прошлого века.
Когда-то в тридцатых Александр Фадеев, после окрика Сталина, написал разгромную статью о Платонове, но затем он же добился, чтобы писателю выделили скромную двухкомнатную квартиру во флигеле на Тверском бульваре. Здесь было всё земное существо писателя. Несмотря на это ректор Литинститута Пименов добился решения ЦК о выселении семьи ради обретения институтом всех прилегающих к нему построек.
Другой ректор Есин, твердя о том, что Платонов – это национальное достояние России, всячески препятствовал открытию в бывшей квартире Андрея Платоновича его мемориального музея. И сдал в аренду помещения, радея о бесплатных обедах студентам, менялам . Так рядом с мемориальной доской памяти Платонова появилась табличка пункта обмена валют.
Художник Алексей Мозговой нарисовал трагический портрет писателя. Глядя на него, отчётливо видишь весь ужас, запечатлённый в глазах Андрея Платоновича. Невольно всплывают строки из известного стихотворения Владимира Семёновича Высоцкого «Охота на волков»:
Волк не может, не должен иначе!
Вот кончается время моё.
Тот, которому я предназначен
Улыбнулся и поднял ружьё
Идёт охота на волков, идет охота…
Да, тяжело такое воспринимать. Платонова гнали всю жизнь. Но ничего так и не добились. Он чист перед всеми, эпохой и временем. Его произведения уникальны. Прикасайтесь к ним, читайте. Он неповторим. А те, кто всячески злобствовал и унижал писателя, о, о многих из них уже и не помнят. Их сдули ветры перемен.
К сожалению, есть и сейчас те, кто пишет всякие сплетни об Андрее Платоновиче. Но и их отсеет время. А всех их бредни позабудутся, умрут. Останется лишь творчество писателя Платонова. А также его образ, мысли и дела настоящего гения. Это действительно так. Иного и не будет! Никогда!
Валентин Малютин, журналист